в таком положении. Перед глазами - сплошной туман. Думал - не доберусь обратно. У Днепра облачность все ниже и ниже. Иду на бреющем над самыми кустами, а консоли все равно режут вату облаков. Внизу - дорога, на ней машины, в них гитлеровцы. Дал по ним пулеметную очередь. На развороте вынырнул из молочной пелены, взглянул вниз - голая степь. Значит, река позади. Беру курс к своим. Слышу голос командира. Он сообщает курс на ближайший аэродром. Иду по курсу . Вскакиваю на какой-то аэродром. Смотрю - "илы" с белыми полосами на киле. Братская дивизия! Ничего не вижу. Вдруг - красные ракеты замечаю. И знаешь, к кому сразу попал в лапы? К нашему Захару Хиталишвили! Он словно ждал меня. Говорит: "Хар-роший друг, на Новый год в гости прилетел! Молодэц!" Кстати, тебе привет и новогодние поздравления. - Что видел на плацдарме? - Немного. Машины с гитлеровцами, солдат. Кое-что передал на КП армии. Одним словом, рядовой вылет. Только и памятно, что состоялся он на Новый год. Рядовой вылет . А сколько в нем было риска и смелости! Иной летчик в такую погоду мог и растеряться, и задание не выполнить. Возвратился бы с полпути - никто не осудил бы: туман, нелетная погода. А вот Карпов сделал все, что мог, и вряд ли кто в такой обстановке сделал бы больше. Весь январь был туманный и затруднял действия нашей авиации. Штурмовики, которым не привыкать ходить у самой земли, сейчас едва не задевали ее винтами. Можно сказать, гладили степь своими плоскостями. Словно из-под земли, выскакивали они на позиции противника и наносили по ним удар. Но вылетать из-за погодных условий приходилось в одиночку или малыми группами в два-три самолета. От этого эффективность ударов снижалась. 31 января. Я хорошо запомнил эту дату и этот серенький, промозглый день, который закончился так трагически. Часам к одиннадцати облачность начала немножко подниматься, посветлело. Меня срочно вызвали на КП. Майор Красюков стоял у стола с большой картой, что-то прикидывал на ней и заметно нервничал. - Василий Василич, смотри сюда, - начальник штаба ткнул карандашом в извилистую линию Днепра. - Приказано разведать переправы противника от Большой Лепетихи вверх до Никополя. Не исключено, что некоторые спрятаны под водой, сразу их не разглядишь. Тем более в такую погоду. Вместе со мной должен лететь лейтенант Кошман. Для прикрытия выделено четыре истребителя, встреча с ними над их аэродромом. - Андрей Яковлевич, зачем в такую погоду истребители? - спрашиваю у начштаба. - Во-первых, они связывают нас маршрутом. Во-вторых, придется ради них подниматься повыше. - Нам не совсем известна обстановка. Очевидно, там, - майор Красюков ткнул пальцем в потолок, - знают лучше. Прикрытия зря не дают. Возможно, и так. На войне часто бывает, что по солдатскому календарю праздник, а по командирскому - рабочий день. Или наоборот. Все зависит от угла зрения и перспективы. Вместе с Кошманом выбираем маршрут. Юра - способный летчик, уже побывал в сложных переделках: недавно был подбит и ранен. Невысокого роста, подвижный, как шарик ртути, Кошман нетерпеливо спрашивает: - Товарищ командир, может, отказаться от истребителей? Они нас связывают. Было время, когда мы очень нуждались в прикрытии. И сейчас в ясную погоду вместе с истребителями безопаснее - они, как щит над головой. Дружба истребителей и штурмовиков ковалась в совместных воздушных боях. Мы научились надежно защищать друг друга. И наши совместные вылеты диктовались интересами задачи. Сейчас же это только осложняло полет. - Может, на бреющем махнем? - подает голос Иван Сычев. Он хорошо разбирается в тактике и, как воздушный стрелок, часто дает дельные советы. Я всегда предпочитал этот вид полета. Правда, из-за сложнос