на славу. "Старики" и молодежь штурмовали переправы через Днепр, налетали на отступавшие колонны немецко-фашистских войск, помогали наземным частям сбивать арьергарды противника, которые прикрывали поспешный отход основных сил. В одном из вылетов, когда мы находились над полноводной украинской рекой, кто-то из летчиков, нажав кнопку передатчика, среди напряженной тишины вдруг запел: Ой Днипро, Днипро, ты широк, могуч, Над тобой летят . штурмовики. Неожиданная замена слова была так кстати, прозвучала так вдохновляюще, что, поддавшись настроению, я команду "В атаку-у!" тоже подал нараспев, протяжно. После вылета я спросил летчика Алексея Будяка, не он ли пел о Днепре - голос показался его. - Ни, мабуть, нэ я . - еще не зная, как воспримет командир сольное выступление, ответил Алексей. А сам широко улыбнулся, довольный и вылетом, и тем, что гоним врага с днепровских круч. Было чему радоваться. Оправдались слова поэта: Славный день настал, мы идем вперед И увидимся вновь с тобой . Теперь мы часто виделись с Днепром. В эти заполненные до отказа дни как-то притупилась горечь от неудачного вылета 31 января. Делиться пережитым я не стал ни с кем, у каждого полно было своих забот и своих неприятностей: того "пощипали" "мессеры", тому сделали пробоину зенитки, тот неудачно совершил посадку. Каждый день был полон таких больших и малых тревог. Думалось, вряд ли кто будет возвращаться к тому памятному для меня полету на разведку переправ. Но нет, друзья ничего не забыли. Как-то под вечер майор Лобанов словно мимоходом сказал: - Зайди-ка с Карповым через часок. Потом встретился Карпов. Спросил: - Тебя Степан Иванович приглашал? - И тебя тоже?! Зачем - не знаешь? - Там и узнаем, - поспешно ответил Александр. Чья это была инициатива, до сего дня не знаю, но тот вечерок хорошо запомнился мне. Собралось нас четверо: штурман полка майор Лобанов, начальник воздушно-стрелковой службы капитан Заворыкин и командиры двух эскадрилий - Карпов и я. Разговор начался с шуток. Степан Иванович рассказал, как его воздушный стрелок Сеня Кузнецов строчит девчатам письма в десятки адресов и подписывает "летчик-штурмовик такой-то". - И за меня, черт, пишет! - заразительно смеялся Лобанов, отчего ходуном ходила на гимнастерке Золотая Звезда. И вдруг как обрезал: - Скажи, Василий, сколько раз тебя подбивали? У меня сразу мелькнуло: так вот зачем собрались друзья! Постарался взять себя в руки, как можно спокойнее ответил: - Достаточно . Карпов подхватил: - Уточняю - шесть раз. Сведения достоверные . Потом и началось . Товарищи обвиняли меня в бесшабашности в районе цели, в безрассудном риске, в недостаточном маневрировании в зоне огня. Такие "обвинения" легче, конечно, перенести, чем упреки в трусости. При этом товарищи были объективны и делали скидку на возможные случайности, на особую ситуацию, но никто из них не преминул вспомнить тот случай, в балке Снежная, когда я действительно один стал штурмовать танки и когда моему "илу" особенно сильно досталось. Правильно говорят: победителей не судят. Но только тех, которые побеждают регулярно. А у меня победы чередовались с поражениями. Вот друзья и хотели помочь мне избавиться от неудач, делились своим опытом, давали советы, порой не щадя моего самолюбия. Пусть не во всем были правы (мне-то лучше было знать, как в там или ином случае меня подбили), но "разбор" моих вылетов вели люди компетентные, знавшие о зенитном огне не понаслышке. - Одним