ойне: полоснул по сердцу, пришиб, возвысил . Какая сила! - Товарищ генерал! - доложил Хрюкину посыльный. - Командир особой группы и член Военного совета вызывают на двадцать один ноль-ноль . Хрюкин мигнул Потокину с выражением: а, где наша не пропадала! - Будем объясняться, - сказал Хрюкин. - Будем . Классы поселковой семилетки, застроенные дощатыми нарами в два этажа, оживали к ночи, когда грузовик привозил с аэродрома летчиков. Комлев валился на свой топчан, не раздеваясь, без сил, его смаривало, потом сон отлетал. Голова гудела, как пивной котел, в глазах стояла резь. Глядя в темноту, в щелястый настил над головой, он слушал шарканье ног, сонные бормотания, говор летчиков и штурманов, сходившихся к парте у классной доски. Единственная в третьем "Б" парта - и стол, и стул, и гардероб. На ней дырявили сгущенку, потрошили бортпайки и брикеты в аппетитной упаковке из далекого штата Айова, клеили карты, резались в карты. Иногда рассаживались за ней наезжавшие в полк политруки, и оттуда доносилось: "Ленин о неминуемом крахе империалистической Германии?", "Когда русские войска вступали в Берлин?" - армейская парткомиссия разбирала заявления вступавших в партию. В конце школьного коридора - кадка на кирпичах. Поворотливый дед-дневальный, остриженный как новобранец под "нулевку", встречал очередную партию летчиков из тыла тем, что натаскивал воду в бочку до самых краев . Два дня назад командир бомбардировочного полка майор Крупенин собственной властью, без лишних объяснений, отнял самолет у командира эскадрильи, а командир эскадрильи собственноручно и так же молча забрал в свое пользование "пешку" командира звена. После этого командиру звена старшему лейтенанту Комлеву, чей уцелевший самолет представлял собою все наличные силы звена, ничего другого не оставалось, как, не дожидаясь вечернего грузовика, на своих двоих отправиться с аэродрома в поселок, в летное общежитие. В третьем "Б" стояла полуденная тишина. Днем он здесь был впервые. Окна плотно завешаны пахучим палаточным брезентом, вымытый пол отдает прохладой, на топчанах - гимнастерки, пилотки . "Сумрак покойницкой ." В глубине класса, за партой, вели разговор трое. "Снять ночью охрану, и - на скоростях . ищи ветра ." - говорил один. "Мы же ночью не летаем", - возражал другой. "Не имеет значения! На рассвете! Когда сон крепок! " - "Сон крепок", балда . На рассвете наш аэродром кишит как муравейник ." Занятые собой, активны были двое, третий, которого они называли "Братуха", хранил молчание. Наконец, высказался и он: "Дело надо делать днем. - Братуха был ростом пониже, на товарищей взглядывал сердитым беркутом. - Небрежно подходим, запускаем мотор . ни один черт не хватится". На припухшем лице Братухи подсыхали струпья, он ощупывал их, внимательно наблюдая за ходом приготовлений вокруг алюминиевой баклажки. "Принято", - соглашались приятели. "Принято? Огонь&