в госпиталь, - распорядился врач. - Без разговоров. Он свое сказал . .Силаев, отправленный командиром отдыхать и сладко уснувший в чехлах, был, наконец, найден, разбужен, спроважен к палатке. Издали он увидел Степана, сидевшего несколько особняком, с непокрытой, давно не стриженной головой, и понял, что произошло. Смущенно, с виноватым видом опустившись в задних рядах, Борис вглядывался в исхудавшее лицо старшины, замкнутое и страдальческое. . - Традиции пишутся кровью, причем кровью лучших, как летчиков, так и воздушных стрелков, - говорил Кузя. Ни слова о Степане, - отметил Борис, вспоминая Саур-Могилу, как сиганул Степан от настырных "фоккеров", его рассказы о Херсонесе, раздражаясь собственной черствостью, неспособностью на сочувствие, на сердечный отклик. . - Может быть, я уже надоел старшим товарищам со своими расспросами, - выступал от имени молодых Гузора, - я пока не замечаю, что надоел, напротив . . - моторесурсы кончились, матчасть на пределе, ответственность за выпуск такой техники вот где, - шлепал себя по загривку инженер, а позади Бориса вполголоса: "Таких рубак, таких орлов снимают, Комлев, а?" - "Держись меня. Будешь держаться, будешь жить, понял?" - "Как, Коля? Ведь я хочу ." Явственно слыша каждое слово и не понимая их, Борис спросил: "Где Комлев?" - и обмер - не увидел, почувствовал, два сильных сердечных толчка сказали ему: капитана на земле нет. Гнездо "Орлицы" опустело. И встретил поднятые на него полные страдания и боли глаза новичка. А вокруг ничего не изменилось. Вздувался, ходил ходуном на шальном ветру брезент палатки, катила по грейдеру к Севастополю техника. Очередной оратор пенял молодым за невнимание, "по причине чего случился взлет с чехлом на трубке Пито", призывал быть на земле и в воздухе настороже, поскольку весь резерв техники - "Иван Грозный", и тот после капремонта не опробован. Председательствующий Кузин грыз былинку, Урпалов, потупившись, сворачивал цигарку. Собрание, фронтовой аэродромный быт своим несокрушимым ходом врачевал их, оставшихся без капитана, убаюкивал словоговорением . Но это невозможно - Силаев вскинул руку: - В порядке ведения! Кузин, председательствующий, его не расслышал. Борис ждал, тянул руку, не зная, что скажет, понимая: так продолжаться не должно. И Кузе это передалось: - Ты что хочешь сказать? - Нетерпеливо: - Говори! - Подвести черту, - сказал Силаев. - Принять решение: в ответ на гибель капитана Комлева ударить по Херсонесу группой ИЛов, составленной из добровольцев. - А на бомбах написать: "Подарок фрицу!" - пылко внес свою лепту Гузора. .Как повисает с началом стендовых испытаний долгая, тягучая нота над городом, где есть авиамоторный завод, так и над пепельно-желтой весенней яйлой не смолкал небесный гул; в горах он мешался с эхом артиллерийской канонады, направленной на Херсонес, выкатывался в море и там пропадал; генерал Хрюкин, не обходясь силами своей армии, через головы высокого начальства вовлек в наступательную операцию соединение бомбардировщиков АДД, за что ему кратко и недобро выговорил Верховный: "Вы упрямы, генерал, и нетерпеливы. Хорошего военного от плохого военного отличает исполнительность". (А в своем кремлевском кабинете, уже июньским днем, по случаю совпавшим с днем рождения Хрюкина, сказал: &q