конец. Не все сделано. Кое-что осталось. - Провести собрание? - И собрание. - Кто же против? - А сейчас узнаем: доклад поручить капитану Комлеву. - Есть мнение? - Да. - Твердое? А время на подготовку? Тезисы? Конспекты, цитаты? - Кто против - установлено. - Над целью с КП потребуют: "Комлев, повторите заход!", а я скажу: "Не могу! У меня доклад на партийном собрании!" - Вопрос не слишком сложный: о боевых традициях. Поскольку поступает молодежь . Вы все знаете. - Ох, Урпалов, опасный человек, дай тебе палец, руку оттяпаешь. - Дмитрий Сергеевич, о чем должен известить: наградной материал на вас вернули. - Дожил. - С разносом вернули. Вот такая телега из армии. - Не за то воюем. Не за железки. - "Капитан Комлев по общему итогу боевой работы справедливо заслуживает представления к званию дважды Героя ." - процитировал Урпалов. - Вот как вернули. Помолчали. - Война, в людях большая нехватка, понятно, - издалека начал Комлев, сильно щурясь. - Но помяни мое слово, Урпалов: победим, так лучшие люди, какие поднялись в авиации из летного состава, будут поставлены на политработу. А ты, товарищ Урпалов, займешься своей специальностью. Каковую ты понимаешь и любишь. - С удовольствием. - С удовольствием или как, не знаю, но готовься. Другого не будет. Вплоть до того, что лично выскажу перед ЦК такое пожелание . Гузора, каковы впечатления с птичьего полета? - Нравится, - улыбнулся Гузора. - Морем полюбовался. Окунуться бы . - С кем ни то из трофбатчиц. Видел, трофбатчица Муся загорает? Мягкая Муся . - Скупнуться охота, товарищ капитан. Я в море не окунался. - И я . Скупнемся, если не потопят. С Крымом покончим, бока погреем, и на завод, пополняться техникой. - А что, товарищ капитан, насчет нового ИЛа? - Нового - взамен разбитого? Взамен разбитого - шиш. Взамен разбитого - штрафбат. На это ориентируйтесь, не шучу. - Будто бы два мотора, и скорость шестьсот, - с сомнением выговаривает Гузора. - Я эту байку сколько слышу! - Двухместный. В кабине и летчик, и штурман - рядом . Но кто же командир экипажа, товарищ капитан? - Смешно: летчик. - Сейчас бы его сюда, "мессеров" погонять, - мечтательно произносит Гузора. - Да и против зенитки неплохо . - А также заострить насчет воинской дисциплины, - возвращается к вопросу о собрании Урпалов. - Дисциплина в эскадрилье последнее время ослабла. - Конон-Рыжему отпуск оформлен? - Нет. - Надо оформить. Я поддерживаю. - В самоволке Конон-Рыжий. Посвоевольничать надумал. Я понимаю: жена, дочка . Понять можно. Но дисциплину ослаблять нельзя. Это тоже понимать нужно. .Холодной лунной ночью Степан Конон-Рыжий возвращался в полк с пустым парашютным чехлом в руках, метался по шпалам узловой станции. Его оглушали свистки, пыхтенье маневренных паровозов. Он нырял под вагоны, шастал среди теплушек с табуном пугливых теток, в одиночку пристроился на платформу, груженную сеном, и в конце концов состав вывез его на евпаторийскую ветку. Черное небо плыло, кружилось над ним, раскаленные патрубки прочерчивали небесный свод. Откуда-то издалека, с Большой земли, высоко, близ звезд, проходили ночники-бомбардировщики, пониже тянулись "Бостоны", а над головой мужественно тарахтели ПО-2. С рассветом пошли "пешки", эскадрилья за эскадрильей стартовавшие с той лесопосадки, где в сорок первом году так тяжко мыкался Комлев, спасая единственную в центральном Крыме разведчицу - "девятку", и где Степан впервые после Ятрани повстречал летчика. Тогда старшину Конон-Рыжего торопила Одесса, теперь его ждал Севастополь, звал Херсонес, а селение Старый Крым, где были жена и дочка, - рядом. С продвижением в глубь полуострова заиграла под крыльями "горбатых" светлая полоса прибоя . не берег, не граница, а заветная черта, за которую отступит смерть, лютующая в каждом вылете, за которой - покой и жизнь . Не утерпел Конон-Рыжий. Не выдержал, не дождался обещанного ему самолета ПО-2, кинулся в Старый Крым на перекладных . И - опоздал: