в полк весной летная молодежь получила хорошую обкатку и сейчас горела желанием скорее идти в бой. Нет-нет да и прорвется петушиное нетерпение у парня: - Товарищ командир, долго мы будем загорать? Вот те на! Только из боев, и уже вынужденный перерыв надоел. - Командованию лучше нас известны планы, - отвечаю уклончиво. А к концу дня подходит младший лейтенант Игнатенко, обращается строго по уставу. В левой руке лист бумаги. Может, тревожное письмо из дому? Оказывается, рапорт: "Прошу перевести меня в наземные войска, где я смогу ежедневно участвовать в боях, чем принесу больше пользы ." - Это серьезно? - спрашиваю летчика. - Так точно! - решительно отвечает Игнатенко. И предупреждает: - В случае вашего отказа, товарищ старший лейтенант, буду обращаться к командиру полка. Нет, это не бравада, не игра в "боевой дух". Горячее дыхание Курской битвы прокатилось по всем фронтам. Вот и рвутся летчики туда, где идет самое крупное сражение. Как объяснить Смирнову, Игнатенко и другим летчикам, что сейчас важен каждый участок большого фронта! В любой момент может поступить сигнал для боя и на нашем Миус-фронте. Посоветовавшись с замполитом полка Поваляевым, порторгом, мы решили поговорить с летчиками, что называется, по душам. Напомнили приказ Верховного Главнокомандующего о переводе авиационных специалистов из наземных войск в авиацию, о том, что летчик, конечно, может воевать и в пехоте, но пользы он больше принесет на своем "летающем танке". Подобные доводы и убеждения иному читателю могут показаться наивными, элементарными. Разве, мол, летчик не понимал, что его все равно не отпустят в окопы. Штурмовика подготовить труднее, чем автоматчика. Понимал, конечно. Но надо понять и то время, когда шел святой и правый бой не ради славы, а ради жизни на земле. У многих летчиков и техников родные края были оккупированы врагом, погибли родные и близкие. Боль и гнев пылали в их душах. Вот и рвались поскорее в бой, чтобы сполна отплатить врагу за причиненные им беды. После беседы Александр Игнатенко забрал свой рапорт. Удалось его убедить, что близится и наш час "Ч" - так называли на фронте момент начала наступления наземных войск. Авиация обычно начинала боевую работу незадолго до "Ч". Мы были уверены - в высших штабах уже определено это время. И не ошиблись. Буквально на второй день после беседы с молодыми летчиками аэродром пришел в движение. На Миус-фронте началось наступление. Наш полк, группа за группой, наносил удары по переднему краю противника. Возвращаясь с задания, летчики докладывали о продвижении наших войск, тут же получали новые боевые задачи - и снова в бой. Радиостанция наведения сообщала воздушную и наземную обстановку. В наушниках слышалось: ""Горбатые", бейте по третьей траншее, в первой уже наши!"; "Будьте внимательны! С запада идут "мессы!"; "Маленькие", "маленькие", прикройте "горбатых"!" Толя Баранский дает красную ракету - сигнал всей группе: в воздухе истребители противника. После вывода из первой атаки спешу прикрыть замыкающего В