quot;Пусть летчик повертится вместе с оператором, голова небось привычная, не закружится") - таким-то образом получил Аликин представление о первом экземпляре радиолокационной установки "Редут", поступившей в распоряжение командующего 8-й воздушной армии. Антенны "Редута" нацеливались па яйлу, чтобы с началом фронтовой операции блокировать бомбардировщиков противника, заблаговременно оповещая о них и наводя наших истребителей . Под прикрытием снежных зарядов, налетавших той зимой на Таврию, воздушная разведка зондировала аэродромную сеть, средства ПВО, вражеские укрепления в глубине полуострова, отмечая попутно, как быстро возводятся на нашей размытой дождями и снегом стороне транспортные магистрали для подвоза горючего и боеприпасов, понтонные мосты - предвестники наступления. Сведенное к одному масштабу и склеенные воздушные снимки сложились в наглядный лист, карту, которой пожелал воспользоваться, планируя операцию, командующий фронтом генерал Толбухин, для чего карта была перенесена в столовую и разложена на полу, поскольку в хатке разведотдела она не умещалась. При всем старании разведок, усиленных средствами радиолокации, будущее крымского театра, то есть ход, развитие близкого наступления, пребывало в неизвестности; но для тех, кто, подобно Конон-Рыжему, защищал в сорок втором году Севастополь и теперь с боями снова шел к нему, драма последних дней обороны навсегда связалась с крутыми обрывами херсонесского маяка, и они наперед знали: где грянет бой, где будет сеча, так это под Херсонесом. Свежим апрельским утром среди канистр и козелков авиационного табора, возникшего в двадцати минутах лета от узкого перешейка, ведущего в Крым, обсуждался вопрос: кому поручат разведать цели боем? Комлеву? Кравцову? Карачуну? Удачное начало полдела откачало. Под станицей Акимовкой, на железнодорожном перегоне, где зениток, казалось бы, не густо, Комлев в один вылет потерял три экипажа, шесть человек. Полк воспринял ЧП болезненно, парторг Урпалов, поднял вопрос о привлечении капитана к ответственности, майор Крупенин его не поддержал. "Не пороть горячку, - сказал он. - Случай сложный, надо разобраться ." По сигналу снизу рядить о трудном деле взялась дивизионная парткомиссия. "Скажите прямо, почему вы безграмотно управляетесь с группой? - навалился на Комлева подполковник, председатель комиссии. - Возомнили о себе? Все превзошли?" Комлев, понятно, закусил удила, разговор пошел круто. Короче, кандидатура капитана - под сомнением. Из штабной землянки, где все решается, первым выходит Комлев. Поднимается по дощатым, врезанным в грунт ступеням, как на эшафот, ни на кого не смотрит. Все тот же реглан на нем, некогда черепичного цвета, а сейчас белесый. Так же сдвинута на немецкий манер, к пупку, кобура с пистолетом, перекроенная Комлевым вручную после прыжка с парашютом над Ятранью и с той поры, - без малого три года, - летчика не отвлекавшая. Ветрено. Сквозь холодные просветы в облаках проглядывает солнце. "А там?" Там, в Крыму, над целью? Комлев щурится. При ясном небе поутру левый разворот не выгоден: солнце ослепит, прикроет "фоккеров". В сухих, жестковатых морщинах возле глаз капитана - сомне