- Бахчисарай - долина реки Альма - Мекензиевы горы - Севастополь - мыс Херсонес. Получив на двое суток сухой паек, наша "экскурсионная" группа отправилась в путешествие. Машина, правда, нам досталась старенькая, зато шофер оказался бывалым фронтовиком и выжимал из своей полуторки все ее лошадиные силы. Случались и вынужденные остановки, когда приходилось на ходу ремонтировать "старушку". Делали мы это дружно, с подначками и смехом. Невозмутимый и молчаливый водитель знал цену шутке, поэтому не обижался. Мы же чувствовали себя легко и свободно, потому что ехали по своей родной земле и под своим небом. Однако с каждым километром все строже, суровее становились наши лица. Стоя в кузове, мы внимательно всматривались в разбитую технику, свою и чужую, в свежие воронки, густо засеявшие крымскую землю, в ее глубокие раны. В войну летчики никогда не расставались с картой, заправленной в планшет. Захватили мы карты и сейчас, Когда подъехали к Мекензиевым горам, к той самой высоте 60,6, я сориентировался по карте и объявил: - Сейчас будет поворот, за которым стояла вражеская батарея! - Она и теперь там стоит, - пошутил кто-то. Все рассмеялись. Вот будет номер, если я ошибся! Один поворот, другой, и вот та самая бывшая огневая позиция противника. Тут я не выдержал, забарабанил по кабине. Испуганно выглянул Красюков: - Что случилось? - Андрей Яковлевич! Задержимся на минутку! Обнаружились знакомые места . На позицию пошли гуськом - а вдруг минное поле? А вот и следы нашей работы: побитые и перевернутые вражеские орудия, щепки от снарядных ящиков, развороченные ровики. Сразу заметно - огонь был точный, в этом мы теперь могли убедиться воочию. - Да, хорошая работа, - заметил командир эскадрильи соседнего полка. - Ювелирная! Скупая похвала товарища воспринимается как награда. Андрей Яковлевич, наш начальник штаба, одобрительно кивает головой: - Молодцы! До окраины Севастополя добрались перед закатом солнца. Южная ночь опустилась быстро, и мы еле успели найти ночлег в чудом уцелевшей секции трехэтажного дома. Оказалось, что в развалинах жили люди. Теперь известно, что до войны в Севастополе насчитывалось свыше ста тысяч жителей. После освобождения города в нем осталось чуть больше тысячи - один из ста! Только мы улеглись отдыхать - нам с Карповым досталась одна на двоих старинная кровать, - как вдруг послышался грохот, завывание моторов, взрывы: это фашисты прилетели бомбить остатки города. С восходом солнца где-то рядом раздался душераздирающий женский плач. Когда мы вышли из подъезда дома, то увидели, как, обняв друг друга, голосили две пожилые женщины. Еще в марте