аши истребители, они под самым боком у противника. Смелые, отчаянные ребята. После взлета самолеты сразу же оказываются над линией фронта. Машина Карпова, словно раненая птица, почти падает поперек аэродрома. Видать, летчик тянул ее из последних сил и все-таки посадил, хотя чуть не подмял под себя стоявший у обочины истребитель. Пока Карпов шел на посадку, все мое внимание, да и всех летчиков, было приковано к земле. Я знал, что мои ведомые идут за мной, а ведомые Карпова подстроятся, пока я делаю круг. Проследив за посадкой друга, я, наверное, раньше почувствовал, чем увидел, опасность слева. Почувствовал ее так, как подсознательно чувствует и невольно оборачивается человек на чужой взгляд. В следующее мгновение увидел: прямо на группу со стороны моря на большой скорости несется штурмовик. Очумел, что ли?! Неужели не видит группу? Очевидно, спохватившись, летчик попытался отвернуть, но силой инерции его угрожающе несло на меня. Решаю уйти вверх вправо, но произошло то же, что случается с двумя встречными пешеходами, которые, пытаясь разойтись, оба делают шаг в одну сторону . В последний момент, когда, сжавшись в кабине, я приготовился парировать удар, увидел на фюзеляже "ила" цифру "47". В голове пронеслась догадка: это же Ганин . Значит, после первого захода он удрал в море . Удар пришелся снизу слева, на стыке крыла и центроплана. Боясь опрокинуться, рывком бросаю самолет в левый крен. Выровняв самолет, проверяю управление - все работает! К счастью, удар был не сильный; чтобы "мирно" разойтись, нам не хватило нескольких метров. А Ганин? Он открывает фонарь и прыгает. Парашют вытягивается в длинную ленточку, но купол не успевает наполниться воздухом - мала высота. За ним прыгает воздушный стрелок - и то же самое. А самолет без летчика спокойно планирует до самой земли. Помочь бы ему чуть-чуть! Все это произошло в течение считанных секунд. Случившееся потрясло всех. Гибель летчика в бою можно объяснить сложившейся обстановкой, сознательным риском, наконец, необходимостью идти в огонь, навстречу снарядам. Но эта гибель оставалась непонятной. Почему летчик наскочил на группу своих же самолетов и над своей территорией? Потерял ориентировку, плохо слушалась машина, был ранен? Ничто вроде не подтверждалось. Зато вспомнились другие случаи безрассудства, происшедшие с Ганиным. Жаль было, погибли оба ни за что . А на крыле моего самолета осталась глубокая вмятина. Этот страшный и нелепый случай надолго запал в мою память. Всякое бывало на фронте, но подобное случилось в полку впервые. Я не назвал здесь настоящую фамилию летчика. Когда писал эти воспоминания, задумался: а стоит ли упоминать о нем? Посоветовался с однополчанами. Мнения были разные, но большинство сводилось к следующему. Война - тяжелое испытание духовных и физических качеств человека. Люди ежедневно шли в бой и часто погибали, защищая родную землю. Их подвиги, их славные имена воодушевляли других, рождали ненависть к врагу, служили примером мужества и отваги. И даже многие из тех, кто вначале не был уверен в своих силах, затем сумели перешагнуть через страх, победить себя и вместе со всеми ковали победу. Не берусь сказать, был ли тот летчик трусом. Но в бою он терялся, не проявлял решительности, не шел на огонь, когда в этом была необходимость. Боялся смерти? Но кто ее не боялся? Спросите любого фронтовика, и он скажет - да, страшно идти в атаку, страшно лежать под бомбами и снарядами. Но надо победить этот страх своим разумом, чувством воинского долга, верностью присяг Лучевая диагностика паравертебрального абсцесса ООО Солнышко.