ак и не дождались. Долгое время мы надеялись, что самолет Кучеренко только подбили и он где-либо совершил вынужденную посадку. Но шля дни, недели, а экипаж не возвращался и не подавал о себе вестей. Через месяц в полк вернулся гвардии капитан А. И. Борисов и рассказал нам, как погибли его боевые товарищи. Они вышли к цели, когда ее еще бомбили последние экипажи из бомбардировочного эшелона. На станции полыхали пожары, рвались фугаски. Вот бомбежка закончилась, и один за другим стали гаснуть прожекторы, утихать вспышки зенитных батарей. - Пошли на цель, Ваня. Какой курс? - обратился Кучеренко к штурману Ивану Яшану. - Курс сто десять, подверни правее и так держи. Альберт, уступи место . Пилот Альберт Ящан, чтобы не мешать командиру и штурману управлять самолетом и фотографировать цель, вышел из кабины и ушел в грузовой отсек, к воздушным стрелкам. В начале боевого курса, когда фотокамера начала производить съемку, кораблю неожиданно преградил путь широкий сноп света - луч главного поискового прожектора. За ним один за другим вспыхнули и скрестились на самолете более десятка других прожекторов с тонкими, очень мощными лучами. Самолет заполнило ярким слепящим светом - насквозь просвечивал даже металл. Со всех сторон на машину надвигались огромные фантастические светляки. Приблизившись и мгновенно вспыхнув, они гасли. Это на разных высотах рвались зенитные снаряды. Кучеренко как будто не замечал их, спокойно сидел в своем пилотском кресле. Борисов находился у него за спиной, рядом с радистом, и пытался зарисовать в блокнот результаты бомбардировки, но сделать этого не мог: даже в рубку радиста, где нет окон и иллюминаторов, проникал непередаваемо яркий свет и слепил глаза. Вдруг самолет несколько раз сильно вздрогнул от прямых попаданий зенитных снарядов, и его сильно затрясло. Вспыхнул левый мотор, начался пожар в заднем отсеке. Самолет резко пошел вверх, накренился влево и с высоты три тысячи метров стал падать. Кучеренко пытался вывести машину в горизонтальный полет, но безрезультатно. Тогда он подал команду всем покинуть машину на парашютах. У самого Михаила парашют не был пристегнут к лямкам, так как мешал управлять самолетом. Борисов подал Кучеренко парашют, помог пристегнуть карабины к подвесной системе, и они через пламя с трудом пробрались в грузовой отсек. В хвостовой части фюзеляжа бушевал пожар. В плексигласовом колпаке, в турельной пулеметной установке на брезентовых ремнях повисло безжизненное тело воздушного стрелка. Борисов, а за ним Кучеренко в открытую дверь последними выбросились из самолета. Алексей Борисов спустился на парашюте в северной части города. Через некоторое время другие части АДД возобновили бомбардировку железнодорожного узла. Воспользовавшись этим, никем не замеченный, Борисов вышел из города. С обожженными лицом и руками, босой (унты у него были сорваны с ног еще в воздухе), с обмороженными ногами, голодный, вконец измученный, четверо суток он скитался вокруг города, пока его не задержал в деревне Козелкино деревенский староста., Этот староста был патриотом, держал связь с партизанами, оказывал им помощь. Он спрятал Борисова в землянке в лесу - до прихода партизан. Две недели, что Борисо