или к тому, о чем не умели с таким проникновением сказать ригористам любимые песни, настольные книги. Сила пробудившегося сердца, власть, которую оно обретает в стремлении быть услышанным, понятным, - вот что обнажили их песни. Три женщины на поколение: Клавдия Шульженко, Изабелла Юрьева, Лидия Русланова. И сумели они немало. Великие женщины. Нет солистки. Будут слушать паренька. - Что же Фищенко Федя не явился? - Жен меняет. Говорят, третью взял, и от нее бегает. - Я бы кастрировал мужиков, которые наделают ребятишек, а потом их же и бросают. - Поль, семья? - Ну. - С Люськой? - Помнишь ее? Нет. С Люсей я не живу. От нее у меня дочь Вика. Семью создал с Верой. Живем хорошо. Семнадцать лет. А Вике летом будет двадцать три. Развалюха сгнила, горсовет предоставил отдельное жилье. Мы довольны. - Я тоже: кабинет, детская, спальня. Солнце как пойдет с утра гулять по всей квартире . Урпалов-то - помер. - Царство небесное. - Да, инфаркт. Мог еще пожить. - Царство небесное. - Надо бы родным высказать сочувствие. Все-таки жена, дети. - О покойниках не говорят, ладво. Смущенная невеста об руку с худеньким женишком прошли через веранду. Застолье разгорается. - Возьмите поджарку, советую. - Вы - хороший человек. Рыба? - Рыбы нет. Никакой. Да, морской порт, правильно, что поделать. - Воды-то хватает? - А воду возьмите, воду только что привезли. Она вам понравится. - Вы - хороший человек, внимательный. Хорошо нас обслуживаете. - Кого же обслуживать, если не вас! - Не все так считают. Берем поджарку, решено. - Чубаров - у вас был? - Толя? У меня. В моей эскадрилье. - Не повезло парню. - Почему? Живой. - Обгорел. Зверски обгорел. - В этом отношении - да. - Теперь этот, высокий, помнишь, конечно, из училища и сразу отличился, губастый, черт . Карташов! - Карташов Юра, как же. На Херсонесе срубили. Двенадцатого мая, все кончилось, последний вылет. Следом за ними еще шестерка поднялась, ее вернули, все, отбой, Херсонес накрылся. Амба. Бобик сдох. .Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не вернувшихся полей . - проникновенно, сильно начал паренек с эстрады. Клонятся седые, меняются в лицах, звякают вилки. - Фищенко, значит, не приехал, кто еще из наших, Коля? Кого встретил? - Крайне мало: ты, я . А из других полков по пять-шесть человек. Как-то мы не сорганизовались. - Да, поразметало. Хрюкина нет, вот что. Хрюкин Тимофей Тимофеевич тоже войну хлебал с первого дня до последнего, до самого донышка, семь годков еще потянул, в сорок лет помер. Собрать ветеранов армии некому. Он бы развернулся . Пискунов где Вася? Свекольников? Жена Свекольникова всегда моей семьей интересовалась. - Я тоже писал. - В какой адрес? Ты когда демобилизовался? В пятьдесят девятом, по миллиону двести, видишь. А а я в сорок восьмом. - По здоровью? - Здоров . Серегу, выходит, не вызвали. Не пригласили. Хотелось бы свидеться с Серегой. Я к вам, помнишь, когда пришел? Митя Комлев под Сталинградом вроде как почин проявил, ну, я с ним, из одной шеренги - шаг вперед, на ИЛы. А привык ходить ведомым. И в истребиловке, и на ПЕ-2. Один - пожалуйста: на разведку, на ох