- Я подежурю у самолета, а вы выйдите из кабины, разомнитесь немного . Я расстегнул парашют, сбросил лямки на борт кабины и спрыгнул на землю. В это время к стоянке отряда подбежал механик комиссара эскадрильи и, приложив ладони ко рту, крикнул: - Всему летному составу, кроме дежурных звеньев, собраться на стоянке самолетов управления на митинг! Начнется через пятнадцать минут. Поравнявшись с нами, он, козырнув, вновь громко закричал: - Все на митинг! Младший лейтенант Цветков издали помахал мне шлемом и громко крикнул: - Товарищ лейтенант, скажите на митинге, что мы, чугуевцы, не подведем! Он имел в виду летчиков, окончивших Чугуевское летное училище и шесть месяцев тому назад прибывших в нашу эскадрилью. - Ладно, ладно, "чугунок", скажу, что ты здесь, а не в Петергофе и что ждешь свидания не с Надюшей, а с "юнкерсом" . Комиссар эскадрильи открыл митинг. Он произнес взволнованную речь, потом выступили два летчика и два техника. Я молчал, потому что вообще не любил и не умел выступать на многолюдных собраниях. Да и не хотел повторять сказанное - и очень хорошо - другими. У меня в тот момент было единственное желание; скорее в бой, скорее встретить врага в воздухе . Последним взял слово командир эскадрильи. Его выступление было самым коротким. Он сказал: - Товарищи! Фашисты знают, как советские люди умеют защищать свою Родину. Наши летчики будут уничтожать врага не только в воздухе, но и на земле. Война долго не продлится, враг будет разбит! В это время оперативный дежурный эскадрильи выскочил из находившейся рядом палатки, пустил одну за другой три красные ракеты и крикнул: - Самолеты противника идут вдоль залива на восток, высота две-три тысячи метров! Не дожидаясь других команд, все бросились к своим самолетам. До наших истребителей было метров шестьсот. Пока мы бежали, от каждого отряда взлетело по одному звену и скрылось из виду. К самолетам первыми прибежали капитан Полтарак и я, остальные порядочно отстали. Личная физическая закалка была налицо. Я вскочил в кабину самолета, запустил мотор и, пока он прогревался, быстро застегнул лямки парашюта и поясной привязной ремень. Плечевыми ремнями я не привязывался. Это давало свободу движений в кабине, и поэтому я лучше видел все справа, слева и позади. Мне часто говорили товарищи: - Вылетишь, Василий, на отрицательной перегрузке из кабины. Я же смеялся и отвечал: - Ну и что? Вылечу и спущусь на парашюте, но зато не прогляжу друга в беде или подкрадывающегося врага. - Мелочь, конечно. Но впоследствии я не раз убеждался в своей правоте. Десятки раз удавалось своевременно обнаружить врага в задней полусфере, и это спасало меня и товарищей от верной гибели. По сигналу командира отряда мы взлетели шестеркой вслед за звеном командира эскадрильи и пошли к Кургальскому мысу. Все помнили слова дежурного, что противник идет вдоль Финского залива, и надеялись на встречу с ним. Выйдя в Нарвский залив, встретили три наших самолета МБР-2. Их мы в шутку называли "самолеты с домиком". Издали действительно казалось, что на них сверху имеется какая-то своеобразная, непохожая на военную постройка. Они покачали крыльями. Это уже стало известным всем си