Надо собрать лошадей, назначим проводников. К вечеру снарядили обоз. Жители нанесли теплой одежды - одеяла, полушубки, старые пальто, укутали раненых. Стояли жестокие морозы, а путь был неблизкий и трудный. Заскрипели полозья, тронулся обоз. Вскоре Маша поняла: не только ей известно о близости врага. Проводник успел разведать расположение вражеских постов и гарнизонов и обходил их стороной. Лошади выбивались из сил, пробираясь лесными просеками и тропами. К утру вышли к одной из советских частей. Было у Маши на руках более сотни раненых. Из них умер только один, от гангрены. Об этом необычном госпитале в тылу врага и ночном рейде через линию фронта написала дивизионная газета. Но дороже всего для Маши были слезы благодарности раненых. Старые и молодые, они благодарно целовали руки семнадцатилетнему военному фельдшеру, маленькой хрупкой девушке. проявившей столько мужества и заботы. Вернулась Маша в свой медсанбат, где ее считали погибшей. На лице - одни глаза. Истощала так, что на ремне и дырочек-то колоть уже негде. Может, день и отдохнула. А затем попросилась на передовую. И сразу же была ранена. Лежала в полевом госпитале в Торопце, в 60-ти километрах от моего села. Поправилась - и снова в бой, снова командовать санитарным взводом, выносить из-под огня раненых. Взвод - это несколько санитаров да повозка с лошадью по имени Орлик. Шли тяжелые бои под Ржевом, стрелковая дивизия оказалась в окружении. Наступило новое испытание - голод. Варили конину, пили болотную воду. В этих тяжелых условиях на выручку людям пришла дружба, глубоко человеческие отношения друг к другу. Маша была единственной девушкой во взводе. Мужчины, как могли, берегли свою сестричку, старались ее подкормить. Бывало, сварят конину - и самый лучший кусочек Маше. Старый санитар уговаривает: - Съешьте, товарищ лейтенант. Глаза закройте и ешьте. Потому что нужно. И ели, чтобы не свалиться с ног. Дивизия готовилась к прорыву, и надо было иметь силы, чтобы выносить с поля боя раненых. Когда шли тяжелые бои на Калининском фронте, взводу приходилось спасать по 200 - 300 человек. Во время прорыва Маша была ранена второй раз Снова госпиталь. Врачи удивлялись, откуда силы берутся у этой хрупкой девушки, которая столько вынесла за два с половиной года войны! Когда ее вылечили, главный хирург госпиталя решил: - Вот что. Маша . Отвоевала ты свое в пехоте. Направим тебя в авиацию . В ответ она заплакала. Жаль было расставаться с теми, с кем столько пережито, с людьми, которые, как никто, знали цену жизни и дружбы, которые любили ее и которых любила она. Но хирург был неумолим. Говорили, что его дочь тоже где-то в пехоте командовала санитарным взводом. А жестокая статистика войны утверждала: в этих взводах самый большой процент погибших. Так лейтенант Мария Бугера оказалась на одном из полевых аэродромов Прибалтики. Работала военным фельдшером в батальоне аэродромного обслуживания. Вначале ей показалось, что здесь глубокий тыл. Нигде не стреляют, можно спать раздевшись. Вместо кирзовых сапог она носила теперь хромовые. Но вскоре Маша убедилась: здесь тоже идет война, не менее жестокая, хотя и не всем ви