дцати кораблей. На одном из них отплыл почти весь личный состав авиационной технической базы, вольнонаемные рабочие и служащие. С этого дня больше не привозила нам обед на своей героической лошадке и наша Шурочка. В последний раз уезжала она с аэродрома без слез - печальная и задумчивая. Провожать ее поехал Леша Лазукин. Он был, как говорится, "темнее осенней тучи". Только теперь мы обнаружили, что Алексею тяжело расставаться с Шурочкой, а ей - оставлять его здесь . Любовь, оказывается, может расцвести и на огненной земле. Все мы переживали вместе с Алексеем и думали: дойдет ли отряд до своих? А мои дела или, вернее, состояние моего самолета с каждым днем ухудшалось. Наступил момент, когда техник осмотрел мотор и заявил, что больше летать нельзя: мотор переработал на 35 часов больше положенного ресурса. Нужен ремонт. Это произошло в то время, когда на Ханко прибыл самый большой и, как выяснилось, последний отряд кораблей. В его составе был и турбоэлектроход "И. Сталин", который еще 22 июня увез 6000 пассажиров, в том числе и членов семей гангутцев. Прикрытие отряда должно быть надежным на все время пребывания у берегов полуострова и в пути на Большую землю. Около 12000 защитников непобежденного Красного Гангута начали готовиться к эвакуации с "огненной земли". Они решили: если противник пойдет на штурм, дать последний смертный бой. Мой самолет уже почти отремонтировали. Погода в западной части Финского залива в это время была хорошая, а вот в Ленинграде - низкая облачность, туман и мороз 10-12 градусов. Придется вторую половину маршрута пилотировать по приборам. В нашем распоряжении пока семь самолетов И-16 и один учебный Ут-2. Летчиков десять, из которых четверо не летают ночью и трое из них слабо подготовлены даже для полетов по приборам днем. Утром 2 декабря генерал Кабанов получил радиограмму от командующего авиацией флота генерала Самохина, потребовавшего немедленно отправить истребителей в Кронштадт. Генерал Кабанов, зная обстановку на Ханко, не согласился отправлять самолеты в дневное время. Он правильно посчитал, что самое важное сейчас - это прикрытие с воздуха большого отряда кораблей на рейде. Капитан Ильин после короткого совещания с летчиками принял решение послать Васильева и Лазукина на самолете Ут-2 в Кронштадт с сообщением, что в темное время, где-то между 18 и 19 часами, боевые самолеты, прикрывающие отряд кораблей, прилетят в Кронштадт. Он просил подготовить прожекторы и усиленное освещение посадочной полосы. В последние дни ноября вражеские летчики вовсе прекратили полеты в район Ханко. Но ослабить бдительность в такой ответственный момент мы не имели права. Поэтому все светлое время держали в воздухе патруль. Одновременно готовили все объекты - жилые и служебные - к уничтожению, а люди и авиационное имущество грузились на суда. Техник доложил мне, что самолет готов, мотор опробован. И, помолчав, добавил: - Товарищ командир, лучше бы вы уехали с Ханко на корабле, с нами вместе. Мотор и после ремонта не сможет проработать целых полтора часа, большой расход масла. А ведь ночь. Куда в заливе сядешь? - Ничего, дорогой друг, моряки говорят, что от острова Сескар до Ленинграда толстый лед. Как-нибудь сяду, - ответил я. Техник подошел ко мне ближе и тихонько сказал: - Василий, я там за бронеспинку вместе с инструментом привязал немного еды для твоей семьи. В Ленинграде ведь голодно. Ну, и на случай вынужденной посадки, если на лед или . В общем там дней на семь хватит. - Спасибо, дружище, постараюсь долететь, не беспокойся. А тебе - счастливого плавания! В