бщил, что от нас требуется. Анатолий Иванович Кузнецов попросил поручить это задание ему. Словно опасаясь отказа, он с горечью стал убеждать меня, что именно ему, штурману полка, хорошо знающему район, много летавшему на разведку не только днем, но и ночью в сложных метеоусловиях, под силу выполнить задачу. - Через сорок минут я готов к вылету, только прошу ведомого мне не давать, он не удержится рядом а такую погоду, да и мне в одиночку будет легче маневрировать на малой высоте, - закончил Анатолий и улыбнулся, будто собирался на приятную прогулку. А погода все ухудшалась, и вылет Кузнецову разрешили только во второй половине дня. Хотя Кузнецов и возражал, но я обязал его взять ведомым старшего сержанта Гурьянова - боевого пилота, ранее не раз летавшего вместе с ним. .Пара И-16 взлетела и тотчас канула в белую мглу. Уже через несколько минут капитан Кузнецов сообщил по радио: - Обнаружил артбатареи между деревнями Келколово, Мусталово и южным изгибом реки Мойки. Через три минуты начну выполнять задание. Под сильным огнем зениток он успешно корректировал стрельбу нашей тяжелой артиллерии. Истребителей противника в такую погоду быть не могло, и Кузнецов, боясь потерять ведомого в этой огненной заварухе, приказал ему удалиться к Невской Дубровке и ждать его там. Все это слышали на командном пункте аэродрома Гражданка комбриг Кондратьев, командиры полков и эскадрилий. С затаенным дыханием ловили они и четкие, спокойные команды и поправки, посылаемые нашим артиллеристам. Какие же нужно иметь нервы и выдержку, каким обладать умением, чтобы на высоте двести метров среди зенитных разрывов все видеть, управлять самолетом да еще выверять по планшету корректировку. Но вот команда Кузнецова оборвалась на полуслове - прямое попадание снаряда. Погиб храбрейший, всеми любимый человек, наш боевой друг . Сержант Гурьянов, все время слушавший радио, понял, что стряслась беда, и тут же рванулся на поиски своего ведущего. Восточное Мусталова, на левом берегу Мойки, увидел он пылающий самолет Кузнецова . Гвардейский полковой коллектив тяжело переживал потерю прославленного аса, сбившего за двадцать месяцев войны 14 самолетов врага лично и 19 в группе. Особую тяжесть утраты чувствовали мы - летчики-гангутцы, на долго которых на Ханко выпали самые тяжкие испытания в воздухе и на земле. И вот уже нет Кузнецова, истребителя, превосходно воевавшего на самолете боевого друга Алексея Лазукина. Потери боевых друзей всегда надолго оставляют глубокие душевные раны. У меня и через 40 лет они не зарубцевались. 22 февраля 1943 года, в канун 25-й годовщины Советской Армии и Военно-Морского флота, Указом Президиума Верховного Совета гвардии капитану Анатолию Ивановичу Кузнецову было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Этим подвигом и закончилась для 4-го гвардейского истребительного авиационного полка операция "Искра". В 16 часов 19 января 1944 года командиру авиабригады пришло предписание командующего авиацией Балтийского флота генерал-лейтенанта М.И. Самохина - получить двадцать самолетов Ла-5 и срочно начать переучивание двух эскадрилий: 1-й и 3-й. Не без грусти отдали мы своих "ишачков" капитану Цоколаеву, оставленному в полку прикрывать главную военно-морскую базу, а сами уехали на прифронтовой аэродром осваивать долгожданный истребитель. Перед новыми стартами Южнее станции Пестово, на берегу реки Мологи, раскинулась большая деревня Новинки, За ней, оттесняя лес и болото от извилистого берега, лежало заснеженное поле. Единственное место во всем Пестовском районе, подходящее для нового аэродрома истребительной авиации, которая приступила к освоению самолетов конструкции Яковлева и Лавочкина. Командование авиации флота рассчитывало за зиму и лето 1943 года на аэродромах, расположенных в ближайшем тылу, переучить несколько полков под своим непосредственным контролем. Близость к фронту п