лк молодых пилотов. А прибывали они регулярно. Машина войны работала хотя и не всегда ритмично, зато с хорошей отдачей. Вечером, после похорон Лазукина, я вызвал к себе Володю Петрова. С комиссаром мы условились предоставить ему недельный отдых в санитарной части бригады, расположенной недалеко от Новой Ладоги в живописном месте на озерце, окруженном лесами, - там долечивались наши летчики, иных отправляли для короткой передышки. Петров, едва переступив порог землянки, выпалил, отнимая руку от виска: - Старший лейтенант Петров по вызову явился! Опять газеты возить? Не сдержался все-таки. Но я сделал вид, что не заметил нарушения устава, - состояние Володи можно было понять. - Нет. Только одно письмо. От меня - родителям и жене. Она ребенка ждет. Только сейчас понял, что допустил бестактность. Наверное, не следовало упоминать о жене человеку, потерявшему невесту. Но меня и самого вдруг взорвал его вызывающе-обиженный вид. - Между прочим, - сказал я, - я ее из Ленинграда вывез полумертвой, считай, мне повезло. У Цоколаева и Толи Кузнецова тоже жены с тяжелой дистрофией, а у них грудные дети. Как еще обернется? Может, на всю жизнь инвалиды! Детишки! Понял? Он молчал, вобрав в плечи свою русую с упрямым вихром голову. - Ну, вот, - продолжал я. - Тебе, конечно, еще тяжелей. Что делать? Самоубийством кончать? А? Тараном! Баш на баш? Отомстил и квиты? Разве это месть? Если все так мстить станут, через месяц воевать будет некому. Не-ет, дудки, ты мсти каждый день, да так, чтобы самому в живых остаться и завтра еще добавить, а послезавтра втрое сильней и до тех пор, пока мы его, гада, не прикончим, ясно? Вот так! - А для этого надо сил набраться. Взять себя в руки, - вставил Кожанов. - И не распускаться. Поедешь на неделю, отдохнешь, голову проветришь, и снова в бой. - Где они живут, - чуть слышно спросил Петров, не поднимая головы, - родители ваши? - Неподалеку от профилактория. Там все написано на конверте. Считай, что с сегодняшнего дня они и твои родители . Это уже внутри, в письме. Они прочтут и поймут. А мы, значит, с парторгом старшие твои братья. Если ты не против . Он вдруг рухнул на табурет и, прижав к лицу побелевшие в костяшках пальцы, глухо, беззвучно заплакал. Я подал ему воды, подождал, пока успокоится, и вручил письмо. Он крепкими ладонями утер щеки, спросил: - Может, не надо неделю? Дня два хватит? - Посмотрим, если туго будет, пришлем за тобой. Мы, командиры эскадрилий, с особой силой чувствовали стремление летчиков попасть в боевой расчет на выполнение любого задания. И, желая всей душой, чтобы крылья каждого пилота крепли, чтобы в каждом воздушном бою или штурмовом ударе победа достигалась с наименьшими потерями, мы буквально выкладывались. Опыт воздушных боев показал: чем чаще летчик летает на боевые задания, а в промежутках между схватками тренирует себя, тем дольше и лучше воюет. Понимая это ставшее теперь законом войны положение, штаб авиации флота старался пополнить авиачасти боевыми и учебно-боевыми самолетами И-16, а в полку и эскадрильях принимались все меры, чтобы скорее восстанавливать поврежденные в боях самолеты. И все же нехватка самолетов ощущалась все острее. Но русский человек находчив! Во всяком случае в нашем полку это было доказано на деле. Узнав, что в районе Ладожского озера и у самой линии фронта валялось несколько подбитых "ишачков", а на трясинном болоте все еще лежал самолет, на котором погиб наш летчик Бугов, комэски попросили разрешения у командира полка создать две аварийно-эвакуационные группы и поставить во главе их инженеров Бороздина и Метальникова. Им надлежало поднять брошенные самолеты и