уть из самолета на парашютах, но ответа не получил, никто не выпрыгнул из падающей машины. Очевидно, они были убиты. Земля угрожающе надвигалась, тогда Андрей открыл нижний люк кабины и выбросился из самолета. Фашисты, проносясь рядом с куполом парашюта, пытались расстрелять Квасова в воздухе. Он чудом остался в живых. На простреленном парашюте он падал с большой скоростью и, сильно ударившись о землю, потерял сознание. А когда пришел в себя, то увидел, что лежит у обрывистого восточного берега Березины. Парашют был изрешечен пулями, кожаное пальто пробито в нескольких местах, одна пола отстрелена напрочь. Вдруг со стороны луга донесся слабый голос Николая Ищенко, звавшего его на помощь. Превозмогая боль в груди (позже выяснилось, у него были сломаны ребра), Квасов поднялся и пошел к своему командиру. Николая он увидел беспомощно лежавшим в траве, истекавшим кровью от раны в ноге. Квасов вырезал несколько длинных полос из купола парашюта и перевязал ими рану. - Спасибо, Андрюша, за помощь. Нет сил, кружится голова . Видно, много крови потерял. Иди один. Может, встретишь бойцов, тогда выручай . Но Андрей Квасов не бросил своего командира, он лег рядом, перекатил его к себе на спину и ползком потащил к канаве. Там, немного передохнув, Квасов взвалил себе на плечи раненого и, чтобы их не увидели немцы, по пересохшей канаве, медленно, еле переставляя ноги, пошел на восток. В это же время, на их счастье, на передовую ехали военный корреспондент Константин Симонов и несколько командиров. Они видели воздушный бой и поспешили на помощь летчикам. (Через много лет в романе "Живые и мертвые" Симонов - отступив от документальной точности, насколько того требует правда художественного повествования, - опишет этот эпизод. Андрей Иванович Квасов прочтет книгу, и они встретятся с автором, вспоминая в дружеской беседе этот горький и трудный день). В последующие дни наш полк действовал непрерывно. Мы атаковали там, где было необходимо остановить врага, дать возможность частям Красной Армии перегруппироваться, закрепиться на новых рубежах. 1 июля мы нанесли сильный удар по скоплению танковых частей в районе Дуриничи - Бояре Крюк. Экипажи, бомбившие последними, рассказывали, что когда уходили от цели, там бушевало море огня - горели автомашины, танки, автоцистерны с бензином. Столбы черного дыма высоко упирались в небо, а языки пламени лизали землю. Сосчитать пожары было невозможно . С ЗАДАНИЯ НЕ ВЕРНУЛИСЬ К 3 июля в нашей эскадрилье осталось два экипажа из десяти. В тот день мне и Якову Михееву было приказано нанести удар по колоннам танкового соединения противника, прорвавшегося от Бобруйска на Рогачев. Начальник штаба полка майор Богданов прямо сказал нам, что только от нас зависит, прорвутся или не прорвутся немецкие танки сегодня к Днепру. Если