Свой первый аппарат Лилиенталь построил в 1891 году. Для каркаса он использовал, подобно своему предшественнику XII века, ивовые прутья, к которым крепилась пропитанная хлопчатобумажная ткань. Аппарат весом 20 кГ имел площадь 18 м2, размах крыльев 7 м. Пилот до плеч продевал руки в отверстие в крыле и держался за поперечный брус. В полете он висел на двух параллельных брусьях, проходивших у него под мышками. О. Лилиенталь совершил свыше 2000 полетов, некоторые на высотах более 20 м и дальностью до 400 м. 9 августа 1896 года при испытании новой модели он завис, потеряв управление, и упал на землю с высоты примерно 15 м. Бесстрашный авиатор умер на следующий день, но прежде чем уйти из жизни, он произнес свои бессмертные слова: «Необходимо приносить жертвы».
В знак признания его заслуг перед авиацией одна из основных характеристик крыла — взаимосвязь коэффициентов подъемной силы и лобового сопротивления — носит название поляры Лилиенталя.

Работы замечательного немецкого исследователя высоко ценил Николай Егорович Жуковский. Осенью 1895 года он встречался с Лилиенталем и присутствовал на его полетах. Вот его впечатления об этом: «Прикрепив на ноги резиновые подошвы и резиновые наколенники, Лилиенталь смело бросается со своей горки и несется, маневрируя в воздухе и крича сверху наблюдавшим его зрителям: «О, как это прекрасно!» Лилиенталь весь проникнут убеждением, что первое решение воздухоплавательной задачи будет парение людей наподобие орлов. Для этого нужно, чтобы образовался воздухоплавательный спорт, подобно велосипедному. Нужно, чтобы при больших городах были устроены конусообразные холмы (около 50 м) с отлогими скатами (до 20°), на которых любители спорта могли бы упражняться в летании».

Подарок Лилиенталя — один из его аппаратов (единственный сохранившийся до наших дней) — хранится сейчас в музее Н. Е. Жуковского в Москве. На родине ученого создан музей его имени.
«Отец русской авиации» Н. Е. Жуковский также заинтересовался вопросами не посредственного полета человека и доказал возможность таких полетов. Выступая в 1898 году на съезде естествоиспытателей и врачей в Киеве, Николай Егорович сказал: «Глядя на летающие вокруг нас живые существа: на стрижей и ласточек, которые со своим ничтожным запасом энергии носятся в продолжение нескольких часов с быстротой, достигающей 50 м, и могут перелететь целые моря, на орлов и ястребов, которые описывают в синем

небе свои красивые круги с не подвижно распростертыми крыльями, на неуклюжую летучую мышь, которая, не стесняясь ветром, бесшумно переносится во всевозможных направлениях, мы невольно задаемся вопросом, неужели для нас нет возможности подражать этим существам? Правда, человек не имеет крыльев и по отношению веса своего тела к весу мускулов он в 72 раза слабее птицы; правда, он почти в 800 раз тяжелее воздуха, тогда как птица тяжелее воздуха только в 200 раз. Но я думаю, что он полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума». Закончил он свою речь пророческими словами: «...новый век увидит человека, свободно летающего по воздуху!» Великий ученый имел при этом в виду аппараты типа дельтаплана.

Внесший большой вклад в развитие отечественной авиации Алексей Владимирович Шиуков (Шиукашвили) был первым, кто совершил в нашей стране успешный полет на балансирном планере собственной конструкции в начале века. Аппарат пятнадцатилетнего гимназиста представлял из себя небольшой планер-биплан площадью 18,75 м2, размахом 6,5 м, весом 60 фунтов (24 кг). Материал — бамбуковые палки и полотно. Полеты проходили на склонах горы Махати под Тифлисом.

Сообщения газет и слухи о «возмутительных, неблагопристойных летных фокусах» грузина-гимназиста разгневали попечителя учебных заведений. Он вызвал отца Алеши и по требовал: «Не дело учащихся заниматься полетами. А посему — или гимназия, или циркачество в воздухе!» Отец Ши-укова выбрал второе. Выпускные экзамены Алексей с'дал экстерном.

Следует подчеркнуть, что царский режим неблагоприятно относился к отечественным авиаторам. Летать даже на небольших склонах можно было лишь с разрешения и в присутствии полицейских. Характерен диалог, происшедший в Государственной думе 18 февраля 1910 года по вопросу о летании. Депутат Маклаков (левый): «В то время, как все страны полетели на аэропланах, когда частная предприимчивость приняла в этой области участие, у нас что в этом отношении есть? Еще ни один человек не летает, а уже правила полицейские против употребления аэропланов изданы (рукоплескания слева), уже есть надзор за этим!»

На это депутат Марков (правый) ответил: «Напрасно член Думы Маклаков возмущается, что в России никто еще не летает, а правила об авиации уже установлены. Что же тут дурного? Понятно, что прежде чем пустить людей летать, надо научить летать за ними полицейских». (Рукоплескания справа.)

В 1976 году Шиуков, которому шел тогда девятый десяток, присутствовал на тренировках московского клуба «Дельтаплан» в Тушино, живо интересовался устройством крыла Рогалло и даже примерялся к нему. «Легкий аппарат. Пожалуй, я и сейчас могу летать»,— пошутил Алексей Владимирович.

Родившаяся в начале века моторная авиация пленила всех энтузиастов воздухоплавания, и на время древняя мечта человека свободно парить в небе подобно птице почти забылась. Ей остались верны лишь отдельные группы. Среди них были и ленинградские рабочие с завода «Красный выборжец».